недолюбливать. Идите.
Упманис уходит. Скотт входит в кабинет, зажигает
настольную лампу, подходит к окну и задергивает шторы.
Саша остается незамеченным. Скотт включает радио,
настраивает аппарат на музыкальную передачу, слушает
музыку. По коридору идет Смайда. Она на ходу поправляет
прическу, приводит себя в порядок. Подойдя к двери
кабинета, Смайда стучит.
Войдите!
Входит Смайда.
Смайда. Добрый вечер, мистер Скотт! Вы меня вызывали?
Скотт. Добрый вечер, мисс Ландмане! Да, я хотел вас видеть. Надеюсь, вы
не успели еще лечь спать?
Смайда (сдержанно). Нет... Я читала...
Скотт. Садитесь, пожалуйста! (Предлагает Смайде стул. Смайда садится.)
Так что же вы читали? Интересный роман? Стихи?
Смайда. Газету... "Голос латыша"...
Скотт. Ну, и что же вы в ней вычитали?
Смайда. Так... Все то же самое... Мне сказали, что вы хотели со мной
говорить, мистер Скотт.
Скотт. Говорить? Совершенно верно. Разве мы сейчас с вами не
разговариваем?
Смайда. Я думала, что-нибудь срочное.
Скотт. Нет. Ничего срочного пока нет. Просто я давно хотел с вами
познакомиться, мисс Ландмане! Я хотел познакомиться с вами поближе, потому
что многое слышал о вас.
Смайда. Что же вы обо мне слышали?
Скотт. О! Только хорошее! Вы курите? (Предлагает закурить.)
Американские!
Смайда. Благодарю вас, я не курю.
Скотт. Похвальная скромность. (Закуривает.) Итак, я очень много слышал
о вас. Как вы очутились в этом приюте?
Смайда. Я работала в нем до войны. Война застала нас в десяти
километрах от Риги. Мы не успели эвакуироваться и остались в Латвии. А
потом, когда немцы начали отступать, они насильно вывезли наш детский дом
сюда, в Германию.
Скотт. Почему вы не остались в Латвии?
Смайда. Я не хотела оставить детей. Я в какой-то мере отвечала за их
судьбу, я не могла поступить иначе.
Скотт. Я восхищен вашей привязанностью к чужим детям. Мне рассказывали
вашу историю.
Смайда. Я не считаю их чужими. А что касается моей судьбы, то она
похожа на судьбу многих женщин, мистер Скотт! Просто я оказалась крепче и
выносливее, чем другие!
Скотт (прислушиваясь к музыке). Вы любите музыку, мисс Ландмане?
Смайда. Музыку нельзя не любить.
Скотт. Я в детстве играл на скрипке. Отец хотел видеть меня музыкантом.
Я не оправдал его надежд. (Смеется.)
Смайда. У нас есть очень музыкальные дети, мистер Скотт! Я хотела бы
просить вас разрешить нам уроки пения.
Скотт. Да, да... Я доложу об этом командованию... Сам я не могу это
решить... Я надеюсь, что командование пойдет вам навстречу... Я переговорю с
генералом...
Пауза. Звучит музыка.
Смайда. Благодарю вас.
Скотт. Да-а, эта война заставила многих из нас испытать горе и
лишения!..
Смайда. И унижение и чувство стыда за иных людей...
Скотт. О каких людях идет речь, мисс Ландмане?
Смайда. Я говорю о тех людях, которые потеряли в эту войну самое
дорогое, что есть у человека, - совесть! Я говорю о тех немногих, которые
